Как бегут года! Вспоминаю Алену. Так хорошо ее помню, будто разошлись прошлым летом. Когда мы с ней познакомились, ей было ровно восемнадцать.  Мы прожили вместе два года. Получается, что ее нет со  мной  уже  почти три года!

  Алена!  Часто  вспоминая  подробности  наших  встреч,   я   продолжал удивляться - как могла она отдаваться мне так самозабвенно и  восторженно, даже не любя? В течение этих двух лет она стремилась ко мне, сама звонила, когда у нее освобождался вечер. Все свободное время мы проводили вместе и большую часть  в  постели. Как  раскованно и сладострастно   она удовлетворяла мои причудливые желания. Рассудок в такие дни  таял  у меня в голове,  как  воск  на  огне,  и  ее  зовущая  слабость,  разнеженная покорность будили во мне зверя. Я брал ее истово, и приходил в восторг  от ее томных постанываний, от сознания, что ей хорошо со мной.

    "Я не люблю тебя. Зачем продолжать?" - сказала она  спустя два года нашей совместной жизни. Оскорбленное самолюбие бросило мне кровь в голову: "Ну так давай расстанемся!" Странно, но на глазах у нее все  же  выступили слезы. Может она надеялась, что я, как прежде, начну убеждать ее  в  своей любви. Глаза ее набухли от  слез, она  сняла с пальца подаренное мною золотое колечко. И мы разошлись в разные стороны.

 В суете будней, среди житейских забот не замечаешь времени..  Ум и физические силы направлены к достижению различных  целей. Но так хитро устроен мозг, что эту боль - боль одиночества - он может обнажить в сердце в любую минуту. Бывает, едешь в трамвае, сидишь  у  окошка,  разглядываешь прохожих и вдруг...

     Алена! Неужели я не увижу тебя среди прохожих! Ведь мы живем в  одном городе. Ну, и что бы я ей сказал? Я бы... я бы заглянул  в  глаза:  Алена, будь снова моей. Ты мне нужна! Ведь тебе было так хорошо со мной!

     И услужливая память начинает прокручивать сцены словно виденные  мною когда-то в кино - в цвете, с голосами. Вот летний день и двое молодых людей едут в автобусе на окраину города.  Люди  потеют,  у  Алены  на  лбу капельки пота. Я держусь за поручень, она держится за мою руку.  Солнце печет сквозь окна, люди героически изнемогают и тошнотворный запах людской скученности плотной массой висит в воздухе. Мы едем  на  пустую  квартиру, чтобы заниматься любовью. Я украдкой гляжу на Алену, капельки  пота стекают со лба на виски, блузка от тяжелого дыхания вздымается порывисто и странно, вместо отвращения я испытываю вожделение и ощущаю, как  в плавках забился упругой силой мой друг.

     Вот мы входим в квартиру. Снимаем туфли. Прохлада, полумрак. Алена в коридоре у зеркала поправляет волосы. Я подошел сзади, плотно прижался к ее крутым ягодицам, впился губами в шею. Мои руки, преодолевая  ее  слабое сопротивление, залезли под ее юбку и начали стремительно снимать трусики. "Ну, если ты так хочешь..." - тихо прошептала она и, упершись руками в стену, расставила  ноги.  Я  спустил брюки, чуть подогнув ноги, пристроился и  вонзил  дружка в горячую глубину. Шумно дыша, мы оба отдавались как-то сумбурно и беспорядочно. Словно  в судороге выгнулось мое тело, где-то в глубине ее чрева ударила моя  струя, и... оцепенение стряхнулось. Я вытащил дружка и  понял,  что в ванную пройти не смогу, так как на ногах, словно кандалы, висели скрученные брюки

- пришлось поскакать. Алена засмеялась, оболокотившись плечом на стену коридора. Да, вид действительно был забавный - молодой мужчина в рубашке с галстуком, спущенных брюках с  дружком,  показывающим 20.00,  скачет по коридору в ванную комнату.